Глава 1. Начало.
Адам проснулся и открыл глаза.
Первое, что он увидел, был высокий белый потолок. Вторым - голые белые стены без окон или какого-либо декора. Третьим - изящного вида необычайно сложный прибор, словно бы созданный из тонких золотых трубок, дисков и разного вида рычагов, что неподвижно и торжественно возвышался над лежащим Адамом.
Помещение почему-то напоминало хирургическую палату, хотя спроси сейчас Адама, как она должна выглядеть или что вообще такое хирургия, вряд ли он смог бы дать на эти простые вопросы хоть сколько бы то ни было вразумительный и ясный ответ. В голове было пусто: он не помнил ни того, как сюда попал, ни кто он такой, ни что с ним происходит. Он попробовал пошевелиться - мышцы послушно напряглись, Адам с легкостью повернулся на бок, оперевшись на руку, приподнялся и огляделся по сторонам.
Адам находился в пустой квадратной комнате, залитой приятным белым светом. Непонятно, что было его источником - Адам нигде не увидел ничего похожего на лампы, казалось, что свет излучают сами стены. В комнате было ни холодно, ни жарко - несмотря на то, что очнувшийся человек был абсолютно гол, он не чувствовал никакого дискомфорта. Вокруг не было видно ни окон, ни дверей, и непонятно, как он сюда попал. Собственно говоря, ничего, кроме "кушетки", на которой он лежал, стен, потолка и золотого механизма, в комнате ничего больше не было.
Свесив ноги с кушетки, Адам легким движением встал на ноги и постарался оглядеть самого себя в поисках каких-то подсказок, что могли бы прояснить его текущее положение, но не обнаружил ничего странного или необычного. Очевидно, что его тело было мужским, спортивного телосложения, без следов шрамов, травм или татуировок. Кожа было ровной и гладкой, словно после косметологических процедур. Насколько Адам мог судить, он прекрасно выглядел, да и чувствовал себя замечательно: он был полон сил и энергии, словно после хорошего сна. Очевидно, физически он был абсолютно здоров.
Тишина комнаты начинала действовать на нервы.
-Эээй? - попробовал сказать вслух Адам и вздрогнул от звука собственного голоса. Набравшись смелости, он продолжил:
- Есть тут кто? Мне... мне нужна помощь! - сказал он уже громче и прислушался в ожидании ответа, но ничего не услышал. В комнате было всё так же тихо. Адам нахмурился. Чтобы просто так не стоять на месте, он обошел комнату по периметру и выяснил, что длина каждой стены была одинаковой и равнялась 10 шагам, то есть примерно семи метрам. Примерно на том же расстоянии сверху от Адама возвышался потолок.
Закончив с осмотром комнаты, Адам принялся изучать странный золотой механизм, что причудливо завис над кушеткой в центре комнаты. Непонятно, к чему он крепился - казалось, что вся конструкция висит в воздухе, пока Адам не пригляделся и не заметил тонкий золотой трос, на котором была подвешена вся конструкция. Трос был настолько тонким, что его было трудно заметить с первого взгляда - казалось удивительным, что эта паутинка может с легкостью выдерживать массу причудливого золотого механизма.
Но что это был за механизм? Адам не мог понять. Он даже забрался на кушетку, чтобы взглянуть на него ближе: впрочем, понимания от этого больше не стало. Механизм напоминал не то астрономический прибор эпохи возрождения, не то внутреннее устройство музыкальной шкатулки. Всё, что можно было сказать про него определённо, так это то, что кто бы и зачем не создал эту механизм, то в чувсте вкуса и внимании к деталям ему явно было не занимать.
Внимание человека привлекла тонкостенная золотая телескопическая трубка, что тянулась из самого центра прибора и была направлена на кушетку. Заинтересованный Адам лёг в то же положение, в котором и очнулся, и обнаружил, что странная трубка смотрит ему прямо в голову, куда-то между глаз, отчего с такого ракурса была почти что вовсе незаметна. Адам вновь забрался на кушетку и попробовал дотронуться до трубки рукой, но смог лишь коснуться её кончиками пальцев: холодный, гладкий и жесткий материал действительно напоминал какой-то металл.
Адаму стало скучно. Он сел на край своей кушетки и какое-то время бессмысленно болтал в воздухе ногами. Потом ему надоело и это, он лёг на спину, прикрыл глаза и задумался о том, кто он такой и как тут оказался. Он ровным счётом ничего не помнил до того момента, как не очнулся в этой комнате: ни сколько ему лет, ни откуда он родом, ни даже собственного имени. Это вообще реально? Может, он просто спит?
Чтобы проверить эту теорию, Адам провёл рукой по волосам, ощупал пальцами своё лицо. Задумавшись, он коснулся груди, затем пощупал свой пресс - ощущения были абсолютно реальными. Адам дотронулся до своего члена и невольно вздрогнул от неожиданного чувства удовольствия, пронзившего его тело. Повинуясь неосознанному желанию, Адам обхватил свой член пальцами и принялся медленно водить рукой вверх и вниз, отчего по всему телу прокатилась сладостная дрожь. Что это была за дрожь, он не знал, но вместе с ней пришло и желание - первое, что почувствовал Адам, и самое сильное. Чего же желал он, Адам и сам не знал: он знал лишь то, что это желание было источником не только наслаждения, но и какой-то странной тоски, неясного стремления, наподобие голода, что возникало гле-то внутри и чем быстрее двигалась рука Адама, тем больше набирало силу и рвалось из груди наружу...
Со стоном Адам кончил. Горячая сперма брызнула из ярко-красной возбуждённой головки члена, и Острая волна удовольствия изогнула его тело, накрыв с головой и на несколько секунд погрузив в какую-то странную форму беспамятства, что самым естественным образом могла бы закончиться сладким сном, если бы золотой механизм, застывший сверху вдруг не ожил. Золотые диски начали вращаться, механизм завибрировал, загудел и начал раскрываться, как крылья бабочки - опешивший Адам был словно загипнотизирован этим превращением, пока вдруг на конце трубки, что заинтересовало его ранее, ярко не вспыхнуло малиново-алое пламя, со странным шипением превратившись в мгновение ока в небольшой красный кристалл наподобие рубина.
Механизм, закончив свою трансформацию, напоминал теперь зависшую над Адамом механическую птицу. Казалось, что загадочный алый кристалл, как глаз дьявола, заглядывал Адаму прямо в душу - и от этого чувства ему впервые стало не по себе.
